«ВЫПРЯМИТЕЛЬ СОЗНАНЬЯ ЕЩЕ НЕ РОЖДЕННЫХ ЭПОХ...»

Л.Гармаш

«О, поэт, говори// о неслышном полете столетий»  эти стихи принадлежат одному из наиболее известных представителей «культурного ренессанса» начала XX века Андрею Белому. Первый этап его творчества совпал с периодом, когда души многих людей были охвачены тяжелыми предчувствиями надвигающихся катастроф. Обостренное художественное чутье позволило другу и единомышленнику Белого Александру Блоку создать емкий трагический образ эпохи:

Двадцатый век… Еще бездомней, 
Еще страшнее жизни мгла 
(Еще чернее и огромней 
Тень Люциферова крыла).

И теперь, на рубеже тысячелетий, ощущение перелома, глубокого кризиса, который пронизывает практически все без исключения сферы современной культуры, мы, пожалуй, переживаем с не меньшей силой. 
Начало XX века многим представлялось как завершение исторического цикла (Fin de siecle). Прежняя культура исчерпала себя. Так, декаденты, по словам Белого, ощущали себя «над провалом культуры». Позиция «младосимволистов», к которым принадлежал поэт, была совершенно другой. Конец цикла мировой истории воспринимался ими как символ будущего обновления, преображения мира, духовного возрождения человечества. 
Рубеж 19-20 веков был ознаменован эсхатологическими идеями и чаяниями. Зачастую они определяли творчество не только символистов, но и представителей других направлений в искусстве, в сферу устремлений которых входило создание новой культуры, нового искусства, в основе своей религиозного. Не случайно поэтому и рождение к жизни в первом году XX столетия «Андрея Белого». Под этим псевдонимом решено было напечатать литературное произведение, названное «Симфонией» и сочиненное сыном известного математика, профессора Московского университета Николая Васильевича Бугаева, студентом естественного отделения физико-математического факультета Борисом Бугаевым. Символично как имя Андрей (так звали одного из двенадцати апостолов Христа  Андрея Первозванного, который проповедовал в Скифии), так и белый цвет  «символ воплощения полноты бытия», как писал сам поэт в статье «Священные цвета». 
Современные А. Белому философы признавали, что он обладал даром предвидения. Об этом писал Н. А. Бердяев. Г. Г. Шпет видел в Белом предвестника будущего. По мнению философа, «назначение художника: увидеть. Увидели ли наши художники новую действительность в нашей старой сущности? Общее мнение, что увидел Блок. Я думаю, что увидел Андрей Белый». А Ф. А. Степун был убежден в том, что сознание Белого «подслушивало и подмечало все, что творилось в те канунные годы как в России, так и в Европе: недаром он сам себя охотно называл сейсмографом» [1]. 
Обостренное чувство мировых исторических процессов и высокое художественное мастерство позволило Белому не только воплотить в своих произведениях образ минувшего столетия, но и предвидеть события ближайших десятилетий.

Мир рвался в опытах Кюри 
Атомной, лопнувшею бомбой 
На электронные струи 
Невоплощенной гекатомбой...[2]

Поэма «Первое свидание», строки из которой мы сейчас процитировали, написана А. Белым не в августе 1945 года, когда атомной бомбой были унесены жизни ста сорока тысяч человек, а в июне 1921. 
Размышляя о всех видах кризиса духа, культуры, Белый приходит к идее жизнетворчества, так как «последняя цель культуры  пересоздание человечества» [3]. И среди философов он отдает предпочтение прежде всего тем, кто культурную программу «пересоздания человечества» воплотил в собственной жизни  Ф. Ницше и Вл. Соловьеву. Для Белого ценным является прежде всего то, что Ницше дал «стиль новой души», создал «образ Нового Человека», а Соловьева он ценил как «дерзновенного новатора жизни». Белый выдвигает программу активного социального творчества, преобразования реальности в художественном акте. Он возводит художника до уровня демиурга, создающего миры, способного с помощью слова «заклясть хаос» и достичь высшей цели символизма  сотворения нового человека. 
Особенно близко Белому было также стремление к универсализму Н. Ф. Федорова, в философии которого совмещались рационализм и мистицизм, научное и религиозное начала. 
Почти 10 лет Белый был убежденным последователем Р.Штейнера. В антропософии писатель увидел выход из той трагической коллизии, в которой оказалась новоевропейская культура в начале ХХ века и которую он определил как «кризис жизни”, „кризис мысли”, «кризис культуры», «кризис сознания» (заметим, что в своей оценке современного ему состояния действительности Белый был не одинок. Блок в том же 1919 году дал ей название «крушение гуманизма»). В основе всех этих «кризисов», по мысли Белого, лежит коренная раздвоенность новоевропейского сознания между разумом и чувством, рационально-научным познанием и чувственным переживанием. Противоречия эпохи и попытка их примирения определяли направление поисков Белого на пути к новому миропониманию. Традиционным стало упоминание в критике о том, что поэт на всю жизнь сохранил интерес к математике, физике, естествознанию и свои теоретические изыскания стремился подкреплять примерами, взятыми из точных наук. Сам он утверждал, что его мировоззрению присуще двуединство эстетики и естествознания. По этому поводу он замечает в мемуарах «На рубеже двух столетий»: «мировоззрительная проблема  увязка двух линий; то  в будущем; настоящее  открытые ножницы…» 
Современники часто воспринимали только отдельные грани личности Белого. Сам он иронически перечисляет свои многочисленные ипостаси в книге «Начало века»: мистик, кантианец, поэт, стиховед, оккультист, скептик, индивидуалист, коллективист, анархист и социалист. На самом деле никакого противоречия между ними не было, так как свою задачу Белый видел именно в том, чтобы решить проблему (цитирую) «увязки стремлений в картине проекций, строящих пространственную фигуру по законам логики, а не мистики; вставала проблема, как такая фигура возможна; именно: как возможно скрестить науку, искусство, философию в цельное мировоззрение…» Представление о «цельном мировоззрении», в котором нет антиномии научного и художественного мышления, точного и гуманитарного знания, Белый связывал с категорией символа. Само слово «символ» он «производил» от глагола «сюмбалло»  «соединяю». Символизм, по Белому,  это осуществленный до конца синтез, в котором синтезируемые части выявляют свои новые качества. Подобное требование соединения разных культур  религиозной и светской, европейской и восточной, научной и художественной, национальной и вселенской  предъявлял теоретик символизма и к «новому человеку». 
Постоянные напряженные поиски гармонической модели мироздания определяли весь творческий путь Андрей Белого. Им он оставался верен и в так называемый «период зорь», и в теоретических исканиях 1909-1910 годов, и во время увлечения антропософией, и после Октябрьской революции, когда он мечтал об открытии в России «Академии исканий», прокладывающей путь к новой культуре. Белый назвал свое мировоззрение «мячом, бросаемым в руки следующим поколениям». В его творчестве отразилось новое восприятие единого, динамичного, изменчивого мира. 
Стремление к цельности миропонимания, к синтезу, которым пронизаны как его художественные, так и теоретические сочинения, и на сегодняшний день продолжает оставаться актуальным. Мы освобождаемся, наконец, от эйфории, которая была вызвана грандиозными результатами, полученными в результате научно-технической революции. И сейчас наступило время трезво оценить не только все то положительное, что дали человечеству многочисленные научные открытия, совершенные на протяжении полутора-двух последних столетий, но также и их отрицательные последствия, которые часто носят необратимый характер. Поэтому сегодня так важно услышать призыв поэта: «Мы должны идти к Голгофе нашей души, потому что только с Голгофы открывается нам окрестность будущего  должны, если вообще мы хотим будущего...» [4].

Литература

Статья опубликована: 
Человек и христианское мировоззрение. – Вып. 7. – Симферополь, 2002. – С.171-172.